Разбираем некоторые популярные вопросы, связанные с СВО на Украине. Постараемся отвечать коротко и прямо.
Почему нет «ответки» за удары дронами по аэродромам стратегической авиации? Вопрос звучит просто, но за ним стоит три этажа разных смыслов — доктринальных, стратегических и психологических. Российская Военная доктрина (ред. 2014) и Основы государственной политики в области ядерного сдерживания (утв. в 2020) однозначно описывают, когда возможен ядерный ответ. Там всего четыре основания: применение противником ЯО или других видов оружия массового поражения по РФ или её союзникам, достоверные данные о запуске БР по РФ, воздействие на критически важные гос-объекты, выведенное из строя которых подорвёт управление, агрессия с применением обычного оружия, когда под угрозой само существование государства. Ни одна из этих ситуаций юридически не наступила после удара дронами. Беспилотники нанесли ущерб, но угрозы ядерного потенциала как такового в целом и не было: хранилища БЧ не пострадали, системы управления, связи, средства поражения. Ущерб военный — да. Экзистенциальная угроза — нет.
Почему постоянно слышны заявления, что продвижение РФ медленное? Украинская инфосфера уже четвертый год работает как групповая сессия поддержки для впадающих в депрессию. А медленное продвижение России — это их универсальная таблетка от ужаса. Но это же касается и всех остальных. Во-первых, оценивать по темпу прогресс в целом и считать его в километрах ошибочно и поверхностно. Те, кому хочется видеть войну как карту с цветными стрелками по 40-50 км значит, всё остальное сразу «неудача». Но это мышление 1943 года. А мы живём в эпоху дронов, минных полей, спутниковой разведки и боёв за промзоны. Сейчас наступление — это не бег, а перемалывание.
Почему Россия не уничтожает всю энергетику Украины за один день?
Потому что в реальной войне цель — не «выключить свет», а сломать противника так, чтобы он не встал. А для этого важен не эффект «вау», а эффект постоянной безнадёжности. Если одним ударом снести всю энергетику — да, красиво. Но только на 3–4 недели. Потом прилетят трансформаторы из Польши, дизель-генераторы из Германии, и инфраструктуру начнут латать в экстренном режиме. Украина уже научилась это делать — и Запад помогает круглосуточно.
Если у РФ такая мощная армия — почему война идёт уже четвёртый год? Потому что задача — не устроить шоу, а уничтожить противника как военную машину, причём с минимально возможной ценой для себя. А такие войны — не быстрые. Это не кино, где за неделю танки до Берлина идут. Это не просто война с Украиной. Это война с коллективным Западом руками Украины. Идти в лоб — значит утопить армию в крови. Это кампания на износ, не на красивую победу за месяц. Великая Отечественная тоже не за полгода закончилась и куда бОльшими издержками. Хотя армии были многомиллионные, мобилизация и все дела.
Когда вообще это всё закончится — и на чьих условиях? Когда Украина перестанет быть способной воевать — ни физически, ни морально. Не раньше. Мир возможен только на условиях сильного. Пока Украина получает деньги, танки, боеприпасы и пафосные речи из Брюсселя — она будет воевать, даже если контролирует четыре области и три горы костей.
Почему не уничтожены штабы в Киеве, если РФ точно знает, где они?
Потому что знать — не значит «можно» и «нужно прямо сейчас». Главные штабы ВСУ давно рассредоточены, дублируются, часть управляется из-за границы — Польшей, Германией, структурами НАТО. Даже если снести здание в Киеве, ВСУ не развалятся — всё продублировано. Вместо этого бьют туда, где реально сосредоточены нервные центры: штабы около фронта, логистика, энергетика, резервы, склады, тыл. Это медленно, это сложнее, но это работает. Штаб уничтожается не ударом по зданию, а тем, что после этого парализуется управление.
@MChroniclesBot — присылайте ваши фото и видео с фронта.
