Дональд Трамп:
ХАМАС — мы должны покончить с этим. Мы должны что-то сделать с Газой. И мы делаем это. Мы направляем туда много помощи — много денег и гуманитарной помощи, иначе у людей там будут огромные проблемы. Они ответили положительно. Это хорошо. В понедельник я встречусь с премьер-министром Нетаньяху. Конечно, мы будем обсуждать ситуацию вокруг Ирана. Это был успех. Это был очень большой успех. Мы полностью уничтожили всю их ядерную программу. Я бы сказал, что это отбросило их далеко назад, может быть, навсегда. Если они снова захотят начать работу, им придется делать это в другом месте, потому что прежнее полностью уничтожено. Но если они снова начнут, у них возникнут серьезные проблемы. Мы не допустим этого.Иранцы хотят со мной встретиться. Если они не согласятся отказаться от обогащения урана, то встреча не принесет успеха. Что касается Газы, я настроен оптимистично, но ситуация меняется каждый день. Так было годами, так было, когда я пришел. Я унаследовал очень плохую ситуацию во многих областях — будь то 25 миллионов человек, которые вышли из тюрем, психиатрических лечебниц и банд, будь то ситуация в Газе, будь то Иран. Но мы смогли что-то сделать, мы освободили много заложников из Газы. Но, к сожалению, сейчас мы оказались именно в такой ситуации, и она досталась нам по наследству.
У меня состоялся хороший разговор с Зеленским. Мы обсудили многие темы. Это был очень хороший, я бы сказал, стратегический разговор. Мы им помогали и будем продолжать помогать. Ситуация довольно сложная. Посмотрим, как все сложится. Я уже говорил, что был очень недоволен разговором с президентом Путиным. Похоже, он решил идти до конца и продолжать убивать людей. Это не к добру. Я был разочарован этим разговором.
Я думаю, Путин обеспокоен санкциями, очень обеспокоен. Сенат принял серьезные санкции, очень серьезные. Что касается отправки ракет Patriot на Украину, они нужны для обороны. Я не хочу, чтобы люди умирали. А им эти ракеты необходимы, потому что это невероятно эффективное оружие. Мы сбили 14 целей из 14 — это просто потрясающе. Почти невероятно. Им понадобится такая поддержка, так как по ним наносят очень серьезные удары. Мы рассматриваем возможность отправки таких систем.
Мы активно занимались ситуацией между Индией и Пакистаном, помогали Африке — Конго и Руанде, Сербии и Косово, Египту с их соседом, где водоснабжение идет из Нила. Мы оказали помощь многим странам. Но ситуация с Украиной — это результат политики Байдена, не Трампа. Я просто пытаюсь завершить и урегулировать ее. Посмотрим, что из этого выйдет. Я не знаю и не могу сказать, случится это или нет. Да, я хотел бы, чтобы это случилось. Я не хочу видеть, как каждую неделю погибают 5000, 6000, 7000 солдат. Там гибнут и другие люди, но пока в основном солдаты, украинские и российские. Но каждую неделю гибнет 5000 человек — это ужасно.
Я считаю, что по отношению к России я гораздо жестче, чем к Ирану. Если вы помните «Северный поток-2», вы даже не слышали об этом проекте, пока не пришел Трамп, правда? Я его закрыл, а это была крупнейшая сделка по экономическому развитию для России. Затем Байден снова его открыл, хотя потом его все же закрыли. Нет, я был гораздо жестче с Россией, чем с любой другой страной.
Мы много говорили о санкциях с Путиным. Он не в восторге от этого, но ему удается как-то справляться. Санкции действительно серьезные и болезненные. Мы говорим об этом много, и он понимает, что санкции могут усилиться. Но Путин профессионал, он понимает, что это реальность.
