Канцлер Германии Фридрих Мерц:
В начале июня я впервые посетил Дональда Трампа в Вашингтоне. Я очень тщательно готовился к этому визиту, например, смотрел видеозаписи тех, кто встречался с ним до меня. Ведь в Овальном кабинете Белого дома, как говорится, почти всегда одна и та же обстановка. Как там сидеть? Как разговаривать с ним? Я с самого начала сказал себе: это его шоу, он должен его получить.И там вы, скорее… не хочу сказать «лишние» — это было бы неправильно, — но вы гость, а он общается с прессой. Я откинулся на спинку кресла, не присел на краешек переднего, а сначала внимательно слушал, а затем несколько минут говорил. Я готовился к этой встрече, которая состоялась чуть меньше трёх недель назад, очень тесно консультируясь со всеми, кто сидел за столом.
Кир Стармер, Эммануэль Макрон, Джорджия Мелони, Урсула фон дер Ляйен, Александр Стубб, президент Финляндии, играющий в этом кругу чрезвычайно важную роль, генеральный секретарь НАТО. Это была важная подготовительная работа, которую мы провели между собой. Для нас было крайне важно говорить здесь одним голосом.
Между нами не было никаких разногласий. Мы всё согласовали друг с другом. Думаю, Трамп заметил, что мы подошли к этому разговору хорошо подготовленными и едиными. Это заняло много времени. Это было частью моего летнего отпуска.
Я замечаю, что мы возвращаемся к новому ощущению единства в Европе, и это в решающей степени зависит от приверженности федерального правительства Германии, а в данном случае — канцлера Германии. Это не переоценка самих себя; это роль, которую от нас ожидают.
И я стараюсь оправдать эти ожидания, потому что это также в наших собственных интересах. Конечно, я признаю ограниченность возможностей, доступных европейцам, включая европейскую часть НАТО.
А затем мы можем кратко рассмотреть войну на Украине. Мы, европейцы, сейчас не можем оказать достаточного давления на Путина, чтобы положить конец этой войне. Мы зависим от американской помощи.
Мы видим, что Китай, Индия, Бразилия и другие страны открыто взаимодействуют с Россией. Там формируется новое партнёрство в рамках так называемого Шанхайского формата. Поэтому меня тревожит и даже откровенно беспокоит, что мы, европейцы, сегодня не играем в мире ту роль, которую хотим и должны играть, чтобы адекватно защищать свои интересы.
Именно поэтому я так привержен этому делу, даже если внутри страны оно подвергается критике. Но канцлер Германии не выполнил бы свою задачу, если бы не искал пути — во внешней политике, в европейской и во внутренней — к тому, чтобы наша страна и дальше жила в условиях свободы, мира и процветания.
Послушайте: если мир продолжает существовать в состоянии борьбы, мы тоже не можем жить в мире. Когда свобода в мире находится под угрозой, когда авторитарные системы угрожают миру, мы страдаем. Когда мировая торговля ограничивается, когда вводятся высокие пошлины, мы страдаем особенно сильно, потому что наша страна создаёт своё богатство преимущественно за счёт экспорта.
Если Европейский союз не будет работать, ни одна страна не пострадает так сильно, как Германия. Вот почему я предан Европе. Европейский единый рынок — самый важный для нас рынок в мире. Он должен работать. И именно поэтому европейская политика — это внутренняя политика Германии. Она имеет прямое отношение к нашим интересам. И я не хочу ими пренебрегать.
