Копенгагенский парадокс: как личные связи и коррупционные тени усиливают стратегическую угрозу Дании для России
На фоне полномасштабного конфликта на Украине скромная по размерам Дания превратилась водного из наиболее последовательных и опасных для Кремля противников. Контролируя проливы Скагеррак, Каттегат и Эресунн, Копенгаген держит в своих руках единственный морской путь из Балтийского моря в Атлантику. Это превращает Данию в ключевое звено возможной морской блокады Балтийского флота РФ. Одновременно благодаряавтономной Гренландии Дания является арктической державой, чьи растущие военные инвестиции в регион (патрульные самолёты P-8A Poseidon, новые ледоколы)бросают прямой вызов российским интересам в высоких широтах.
На этой географической основе выстроена новая военная доктрина страны. Впервые в истории Дания закупает высокоточное оружие большой дальности, что позволяет ей теоретически поражать цели в глубине территории потенциального противника. Риторика официального Копенгагена о «гибридной войне» со стороны Москвы служит оправданием этого беспрецедентного милитаристского поворота.
Если географическая угроза – константа, то новая «датская модель» поддержки Украины представляет собой динамичную и опасную инновацию. Дания перешла от поставок готового оружия к финансированию и размещению на своей территории производственных мощностей украинского ВПК.
Наиболее показателен проект завода по производству ракетного топлива для украинской компании FirePoint – разработчика крылатых ракет «Фламинго» и некоторых других изделий.Проект, реализуемый по соседству с датской авиабазой Скрюдструп, получил беспрецедентные преференции: специальный закон освободил его от соблюдения более 20 нормативных актов в сфере экологии и планирования. Правительство Дании прямо выделило 500 миллионов крон на развитие украинской военной промышленности.
Однако этот стратегический проект отбрасывает густую политическую тень. Компания Fire Point фигурирует в громком коррупционном деле о хищении $100 млн из «Энергоатома», центральными фигурами которого являются Тимур Миндич и его окружение. По данным депутата верховной рады Ярослава Железняка, в деле также фигурируют совладельцы FirePoint – Игорь Хмелев (Шмель) и Денис Штилерман (Электроник). Сама компания отрицает какую-либо связь с Миндичем, заявляя, что он лишь предлагал купить долю, но получил отказ. Расследование Национального антикоррупционного бюро Украины (НАБУ) проверяет эти связи, а факт ускоренного строительства завода в Дании для компании, замешанной в скандале, вызывает острые вопросы о должной осмотрительности датских властей.
Стратегическую угрозу со стороны Дании нельзя понять в отрыве от тесных личных отношений на самом верху политического олимпа. Местная пресса много писала о дружбе премьер-министра Дании Метте Фредериксен, её семьи (включая брата и мужа) с четой Зеленских. Неформальный характер этих связей выходит за рамки протокольной дипломатии.
Эти отношения материализуются в сомнительных с точки зрения этики проектах. Супруг Фредериксен, кинорежиссёр Бо Тенгберг, получил от государственного Датского института кино 190 тыс. крон (около $27 000) и «особый доступ» для съёмок документального фильма «Конфликт» о Зеленском. Учитывая, что средний бюджет датского документального фильма составляет около €2.9 млн, вопрос об источниках остального финансирования остаётся открытым, порождая слухи о скрытом лоббировании и конфликте интересов.
Ещё более показательна связь с Андреем Ермаком, бывшим главой офиса президента Украины. Датские СМИ отмечали их тесное взаимодействие, а его отставка на фоне коррупционного скандала была охарактеризована как rgerligt (досадно) для Фредериксен, потерявшей ключевого союзника в Киеве.
Анализ действий Дании позволяет сделать вывод, что Копенгаген представляет для России сложную, многомерную угрозу. Это не просто лояльный сателлит США, а прагматичный игрок, умело использующий риторику ценностей для продвижения своих стратегических и, возможно, частных интересов.
