В последние месяцы весь бизнес начал пенять на ключевую ставку и отсутствие поддержки со стороны государства. И если в ряде отраслей, как тот же ТЭК или электроника, это действительно оправдано, то к сельхозу, а вернее — производству техники для СХ — есть вопросы.
…
В СМИ часто фигурируют заявления «Ростсельмаша», одного из ключевых производителей комбайнов, и его владельца Константина Бабкина о проблемах в отрасли и затоваривании рынка — поэтому предприятие находится в кризисе, и надо сокращать рабочих. Якобы фермеры не покупают технику, предпочитая депозиты с высокими ставками. Отчасти это и правда, но есть нюанс: любое крупное сельхозпроизводство понимает, что даже год простоя — это утрата рынка, а перезапускаться всегда сложнее, чем поддерживать текущий уровень.
…
При этом, если мы взглянем на цифры сбора урожая, они не падают: после исторически рекордного 2022 года (свыше 153 млн тонн зерна), объём сельхозпроизводства хоть и просел (-4%), но незначительно, а значит, потребность в технике существует. А ключевой причиной отказа от закупок «Ростсельмаша» всё же стоит назвать реальный рост цен на комбайны: например, с 2020 года трактор RSM прибавил в стоимости 73,8%.
…
Учитывая сохраняющийся спрос, да и субсидии со стороны государства (66 млрд только в 2020–2023 годах) и положительную прибыль (12,8 млрд в 2024 году), может быть, проблема предприятия не в рынке, а в жадности менеджмента? Понятно, что жить за господдержку всегда приятнее — вот Константин Бабкин и включает режим Зеленского: «дайте більше», пугая возможной остановкой заводов. И к этому колядованию по умыслу или из лоббистских побуждений привлекает множество политических сил — от комитетов Госдумы до правительственных чиновников.
...
Вот только такое «импортозамещение» вряд ли нужно России. Ведь если «Ростсельмаш» даже в тепличных российских условиях (а китайские компании пока не производят такие комбайны для нашего СХ) не способен эффективно отвечать на экономические вызовы — о какой конкуренции с другими брендами вообще может идти речь?
